ФКУ КП-13 УФСИН России по Омской области

Встретив кого-то из сидельцев омской колонии-поселения № 13 на городской улице, вы никогда не догадаетесь, что перед вами несвободный чело­век. И что вечером он должен обязательно вернуться на зону.

 

По зоне - с улыбкой

 

Наверное, правильно, что любая исправительная колония - хоть в солнечный летний, хоть в яркий зимний день - выглядит мрачновато и даже уныло. Нет у нее ни малейшей причины свер­кать зазывными огнями и греметь веселой музыкой. В этих казенных заведениях за серыми заборами и охраной с собаками по периметру сидят те, кто преступил закон - украл, изнасиловал, убил. Но как статьи в Уголовном кодексе услов­но называются «легкими» и «тя­желыми», так и наказание за них тоже не одинаково. Где-то грозно лязгают железные засовы, а рядом с узником маячит конвой, а где-то всё обстоит совсем иначе...

 

Официально это заведение называется длинно: федеральное казенное учреждение «Колония- поселение № 13» УФСИН России по Омской области. Располагает­ся оно в поселке Осташково, ко­торый хорошо известен омичам, в чьей памяти еще живы совет­ские времена. Да, именно здесь, на довольно обширной террито­рии, принудительно, по решению суда, лечили от алкоголизма жен­щин. В годы перестройки лечебно-трудовые профилактории закры­ли по всей стране. Но сносить с лица земли, конечно же, не ста­ли, а спустя несколько месяцев завезли сюда первых поселенцев.

 

Нашими гидами по колонии стали начальник второго отря­да Андрей Маслов и старший инспектор отдела безопасно­сти Виктор Тимаев. Мы идем по двору с чисто выметенными дорожками, вдоль которых, а также и возле общежитий вы­сятся искусно вылепленные из снега местными скульпторами Фигуры. Встречные мужчины и женщины вежливо здороваются, некоторые улыбаются. Но это не персонал из, скажем, вольнона­емных сотрудников. Это как раз сидельцы, спешащие по каким- то своим делам. Не ощущается ни напряга, ни какой-то особой закрытой от мира - атмосферы, хотя это тоже зона.

- Удивляться нечему, - ком­ментирует Андрей Маслов. Порядки у нас таковы, что осужденные могут свободно пе­редвигаться по территории от подъема до заката. Без всякого, разумеется, сопровождения и рук за спиной. Мы обязаны выдавать и выдаем им стандартную вну­треннюю черную форму, но они имеют право носить свою одежду.

 

Век волю видать

 

Никаких ограничений для свиданий с родными, телефон­ных переговоров, передач с «вкусненьким». Денег в кармане столько, сколько хочешь или мо­жешь себе позволить. В магазине достаточно широкий выбор как продуктов, так и предметов пер­вой необходимости. Поскольку состав колонистов смешанный, женщинам дозволено щеголять хоть в золотых сережках и коль­цах, вот только дарить или про­давать эти «безделушки» - ни-ни.

Но провизию с «того берега» досматривают, конечно, так же тщательно, как и везде, вплоть до разрезания хлебных булок. Сига­реты, правда, не ломают, просто просят приносить их не в пачках, а пересыпать в пакет. Впрочем, попыток передать наркотики или спиртное хитрым способом дав­но не наблюдается.

Если не нарушать дисциплину и работать без замечаний, мож­но получить отпуск домой на два выходных дня, а через каждые полгода - даже и на две недели. Неужели все возвращаются?

Во-первых, есть всё-таки группа «невыводных», в которых мы не уверены, - рассказывает Виктор Тимаев. - Они, попав на свободу, способны натворить там дел. Во-вторых, побег добавит срока, а поймают обязательно.

Главное отличие наших по­допечных в том, что эти люди совершили преступления по не­осторожности. Среди них много автомобилистов. По сути, ника­кие они не уголовники, - вступает в разговор Андрей Маслов, - от­сюда и все послабления в услови­ях. Есть вообще «домашние», то есть те, кто продолжает прожи­вать в своих семьях, но раз в не­делю приезжает в Осташково на контрольную отметку. В чем тогда смысл наказания? А в том, что, так или иначе, ты «под колпаком».

Сейчас в колонии числится 339 человек, из них 96 женщин. Женщины к нам в основном пере­ведены за примерное поведение из красноярских колоний общего режима, - поясняет Андрей Мас­лов, - поскольку женских испра­вительных учреждений в Омской области нет. Это все наши зем­лячки, попавшие в неволю за се­рьезные преступления. Конечно, они рады оказаться на родине, где могут видеть своих близких и постепенно готовятся к осво­бождению. А среди мужчин есть новосибирцы. В их городе пока колония-поселение не открыта.

 

Работа есть работа

 

Да, бывает, что к нам посту­пают девушки, которые иголку с ниткой в руки не брали. Пожа­луйте в училище при фабрике, - говорит Виктор Тимаев. - Ко­нечно, сроки короткие, за такое время асом не станешь, но зато умение потом пригодится. И мужчины прекрасно справляют­ся с этим «женским» делом. Не так давно освободился один наш паренек. Он только тут впервые начал шить. Не поверите, сейчас устроился в ателье мод.

Рядом с фабрикой мельнич­ный комплекс. На муку идет пше­ница, которую выращивают сами же поселенцы в подсобном хозяй­стве в селе Никоновка. Оно не так уж и далеко - в семидесяти кило­метрах от Омска.

Зимой там жи­вут около двадцати человек, за­нимаются уходом за коровами и кроликами, а весной и летом ра­боты, конечно, больше. Едет под­крепление для посадки овощей и зерновой культуры. Комбайнеры тоже свои. Есть идея открыть на территории колонии молочный цех, готовится помещение, потом будет завезено оборудование.

Это, конечно, не всё, - го­ворит Андрей Маслов. - Мы за­ключаем договоры с городскими предприятиями, готовыми при­нять на работу колонистов. При­нимают. Мои отрядники, напри­мер, каждое утро самостоятельно уезжают на автогенный завод, вечером возвращаются со сме­ны. Неудача нас постигла только с первым кирпичным заводом. Там приняли несколько выяснили: на их места при­гласили китайцев, согласных на меньшую заработную плату...

Деньги, которые поселенцу на­числяют на «посторонних» и вну­тренних предприятиях, поступают на его лицевой счет: получай и трать по своему усмотрению. Име­ется, правда, еще один пунктик...

Почему мы стремимся трудо­устроить обязательно всех? - спра­шивает и сам же отвечает Виктор Тимаев. - Потому что у многих стоит задача - возместить матери­альный и моральный ущерб потер­певшим от их действий.

 

Средняя зарплата - 10-12 тысяч рублей, - дополняет Анд­рей Маслов, - так что такая воз­можность есть. И желание тоже, так как, повторюсь, мы имеем дело в основном с преступника­ми по неосторожности, по сути, обычными людьми с совестью и честью.

 

Свидание с Машей

 

Автомобилисты - тот самый народ, который утром не подо­зревает, что вечером уже будет отвечать на вопросы человека в форме полицейского. На дороге может в любой момент случить­ся всякое: то ли врубится в твой багажник лихач, то ли сам расте­ряешься в нештатной ситуации и... В такую вот историю с тра­гическим исходом попал в июне прошлого года омич Андрей, улыбчивый крепыш двадцати трех лет, бывший рабочий нефте­завода. Сегодня он очень рад - к нему приехала на двухдневное свидание жена Маша, студентка одного из вузов. Мы усаживаемся за стол в уютной кухне, снабжен­ной всей необходимой современ­ной бытовой техникой. Комнат для свиданий три, есть даже спе­циальная для детей, с телевизо­ром и игрушками. Впрочем, тол­чеи на общей кухне не бывает, если вспомнить, что колонисты и сами частенько бывают дома.

Андрей рассказал о себе:

Это было в июне прошлого года. Я ехал на своих «Жигулях» 15-й модели по улице Централь­ной в Омском поселке - так на­зывают квартал возле улицы Стрельникова. Вижу, на встреч- ке стоит девушка и не решается перейти. Я ей посигналил, мол, подожди немного. Видимо, она поняла иначе и, когда машина приблизилась, рискнула побе­жать на другую сторону улицы. Я опешил и не успел ничего пред­принять. Вильнул туда-сюда, но было поздно... Удар. Вызвал вра­чей и ГИБДД. «Скорая» примча­лась, а девушка уже умерла... Я сразу сказал, что виноват. О чем спорить, если - смерть? Человек против машины беспомощен. Был суд. Мне дали полтора года в колонии-поселении и десять дней, чтобы туда явиться. Мы с Машей посоветовались и решили не тянуть. На следующее же утро я отправился в Осташково.

Да, я, конечно, сильно пе­реживала, когда с Андреем слу­чилась эта беда. Он ведь очень хороший человек. Теперь уже по­привыкла.

Ну, как будто в армию ушел?

Почти как дома, наверное, - улыбается Маша. - Андрей уже несколько раз в выходные дома отдыхал. Жду с нетерпением, когда он там со мной останется.

А в конце декабря, опять- таки прошлого года, с Андре­ем приключилась еще одна история. Он приехал как раз в краткосрочный отпуск и вместе с Машей пошел к участковому отметиться о прибытии.

- Смотрим, во дворах горит квартира в двухэтажном бараке. Мужчина в форточку высунулся и кричит: «Помоги! Дверь за­клинило!» Я куртку сбросил и - в подъезд, выломал деревянную дверь ногой, забежал. Мужчина уже стекло выдавил и спрыгнул. А я вывел на улицу девушку. Со­брались местные жители. Мы по­тушили в квартире огонь еще до приезда пожарной машины.

В колонию позвонил участко­вый, сообщил о том, что Андрей спас человека при пожаре. Ему вручили грамоту и премировали еще одним двухдневным отпу­ском к жене.

 

И всё-таки клетка

 

В женском общежитии нас встречают дежурные Ольга На­умова и Виктория Помарцева. Если снаружи корпус ничем не примечателен, то внутри... Но­вый линолеум и плитка блестят. Умывальная комната и туалет сверкают кафелем и никелем, как в лучших отелях. В общей комна­те, где можно вечерком попить чайку, - словно в кухне у идеаль­ной хозяйки. «Евростандарт», - говорят мне объясняющее слово гиды-офицеры. В секциях, рас­считанных на разное количество жильцов, ни пылинки на полу, аккуратно заправлены белым по­крывалом деревянные кровати. Стены чистые и голые: картинки лепить где попало запрещено.

В нашей секции, - заводит к себе Ольга, - двадцать семь мест, но нас здесь тринадцать. Она са­мая большая. Когда девчата уходят утром на фабрику, дежурные дела­ют уборку. Нет, ссор почти не быва­ет. Научились обо всём договари­ваться мирно. В командиры никто не лезет. У всех равные права.

У нас общий подъем в шесть часов утра, - подключается Вика. - Физзарядка, отметка, что ты на месте, завтрак и - на работу.

А с администрацией не кон­фликтуете?

Нет, - уверенно заявляет Ольга. - Потому что обе стороны знают свои права и обязанности. Надо просто придерживаться их и всё.

А тумбочки у вас досматри­вают?

Конечно, - Вика и не дума­ет возмущаться. - Таков порядок. Лишних вещей в них быть не должно.

Что на завтрак дают?

Например, молочную кашу, хлеб с маслом, сладкий чай, - Ольга улыбается. - Некоторые здесь в первый раз узнали, что кашу можно на молоке варить. На обед всегда мясо. Конечно, вкусы у всех разные, но это ты дома капризничай и ананасы требуй. Или пусть родственники принесут, если богатые.

Чем вечерами занимаетесь?

Есть комната, где мы соби­раемся. Там телевизор, музыка с караоке.

А есть у вас какие-то личные интересы?

Я люблю читать. Особенно книги по истории России. Ну, и о любви, конечно. Сама пишу сти­хи. Часто хожу здесь в библиоте­ку. Сидеть мне еще долго - меня перевели из красноярской зоны. На воле ждут мама и дочка.

То есть жить здесь, в прин­ципе, неплохо?

Жить здесь очень даже мож­но, но лучше всё-таки не надо. И хорошая клетка - тоже клетка.

 

А душа просит стихов

 

Уютная небольшая комна­та. Шторы на окнах, у стены сплошной стеллаж с книгами, посередине сдвинутые в один ряд столы со стульями. На од­ном сидит серая кошка, которая окончательно одомашнивает антураж. Из-за столика поодаль поднимается с улыбкой пожи­лая женщина с биркой на груди: «Селиверстова В.А. 5 отряд». Мы в библиотеке, куда так охот­но приходит Ольга Наумова, а Валентина Александровна - би­блиотекарь.

Фонд у нас не очень боль­шой, но классики много. И сто шестьдесят три читателя. А с ав­густа прошлого года мы открыли Клуб любителей книги. Прихо­дят на заседания все, кто хочет. Вы бы слышали, как девочки вдохновенно обсуждали «Крей- церову сонату» Льва Толстого. Это же почти о нас. Так что гово­рили и о произведении, и о себе. У нас многие стихи сочиняют - я дочке завела рукописный сбор­ничек. Читаем друг другу вслух, глаза горят. Поэтические кон­курсы вызывают очень большой интерес. Знаете, умные книги обязательно наводят на мысли о своей жизни. А ответить сами не можем. И мы пригласили к себе начальника психологической лаборатории колонии Евгения Леонидовича Галыкина. Он два­жды к нам приходил. Так пого­ворили по душам, что на всю жизнь запомнится.

Валентина Александровна даже слегка смутилась на вопрос, не крадут ли книжки:

Что вы! Напротив, личные дарят, когда освобождаются. Одно плохо: не хватает сборни­ков стихов современных поэтов. И было бы хорошо, если бы к нам приехал омский писатель. Высту­пил, нас послушал...

А почему бы не помочь по­клонникам поэтического жанра тринадцатой колонии? Надо по­копаться в своей библиотеке и у друзей поспрашивать.